|
за
фуфайку, слабенько так: «дзиньк». Веришь! Как будто
ветер просвистел. Шух – и тишина. Ее уже там нет!
Все! Эта удрала, а старая осталась – не слышала ничего. И
вот она опять курсирует – курсирует: туда – сюда, туда – сюда, ко мне – от
меня, ко мне – от меня. Слышу,
рычит с другой стороны речки – уходит. Стало развидняться. Я как глянул, что
мог их видеть! – с жаром в голосе досадовал Смирнов. – Вот, думаю, дурак! Короче, так я их
и не стрельнул. И ни разу не присветил даже.
Вот такой необычный случай. Так получилось, – оправдывался спокойнее
рассказчик. – На другую ночь они не пришли. На третью ночь зацепили этого
коня, утащили через обрывы, хрен его знает куда, и там уже доели. А
как-то весной мы выгнали скот в Тупичу, и в первую
же ночь тигра задавила двух быков. Я хотел ее наказать, но получилось так,
что упустил с дерева фонарь. Она пришла на давленину,
а я как без рук. Без фонаря не видно, темень кромешная, полный ноль. Знаю,
что рядом с кустарником лежит мясо, слышу, как она его грызет. Наобум: бах!
Прыжок в сторону и тишина. Через десять минут подходит опять. Опять: бах! Она
не обращает внимание, понял! Три раза стреляю – не
реагирует! Жрет себе и жрет.
Дождь с грозой. Выстрелы как гром. Где что – сам черт не разберет. Нажралась она, ушла. А я куда денусь? Разве ты меня
заставишь ночью слезть с дерева? Ни в жизнь! Не было ее часа три, наверное.
Потом пришла по новой. Поела и мимо меня своим следом
откуда пришла. Так ее никто и не зацепил – не убили, к сожалению. А
был случай на седьмое ноября, - с воодушевлением делился опытом Василий. –
Сосед мой охотился в Сесюге. Стрельнул белку,
прошел сто метров – телка-двухлетка лежит, задратая
тигром, теплая еще. Килограмм сто пятьдесят в ней грязного
было, даже больше. Целиком же. Поглядел он на это дело и ноги оттуда. Пришел
ко мне: «Поехали». Сто пятьдесят
килограмм – крупное животное. Надо что-то делать! Завели мы «жигули», поехали. На другой день. Подходить стали
потихонечку, с дробовиком. «Вот здесь», – говорит. «Вижу, что здесь никого
нет», - отвечаю. Шепотом переговариваемся. «Я своими глазами видел», -
говорит. «Я тоже своими глазами вижу, - отвечаю, - и волочки
нету». Куда она делась, эта телка? Как будто встала и ушла. А дело было на берегу
ключика. В воде мелкая-мелкая щебенка. Не песок, а щебеночка:
меленькая такая, рыхлая. И на этой щебенке ямки
глубокие. Волочки нет, значит, в зубах унесла! Это
не сказка, я не вру. Мы потихоньку по этому следу, по этим ямкам. Прошли
метров пятьдесят, может, чуть дальше. Тут излучина ключа, крутая сопочка, обрывчик к воде выше,
чем забор у дома. Над обрывом лещина повалена полосой на бугор. Показываю: «Ви дишь?» Кивает: «Вижу». |
И
тут же над этой лещиной подымается вот такая башка!
– развел широко в стороны натруженные руки фермер. - Близко от нас, в метрах тридцати. Мне бы
стать повыше, чтобы удобнее стрелять в голову. Да что там: картечью
нормально. Но очень крупный был тигр, понимаешь. Эту телку он съел за одну
ночь всю, остался только скелет. Я по сей день не пойму: как же он, падла, ее нес, с ее размерами. Волочки
не было! Как он с ней, скотина, выпрыгнул на этот обрыв, с телкой с этой. И
вот я говорю: какая сила! А
один раз – давно это было – поехал я за грибами в Синдзаху.
Летом, в августе. Покосы убранные были. Еду – на скошенном что-то рыжее лежит,
как будто два клочка сена, в метрах двухстах. Еду дальше – по бурьяну бежит
одно за другим что-то типа лошадей красных. Плавно так. Спины одни видно.
Непонятно мне, что это такое. И тут эти кони выскакивают на покос – два
абсолютно взрослых тигра! У одного собака в зубах, как мышь у кошки
(деревенская собачка убегала на охоту, они ее словили),
другой догоняет – отнимает ее. Подбегают они к сену – эти две копешки подымаются! Оказывается,
это четыре тигра, все крупные как на
подбор. Видимо, у них гон был. Иначе какого кляпа
они были бы вместе, - недоумевал Смирнов, заново переживая волнующие события.
– Такой кучей я видел их впервые. Развернулся, по газам и в деревню - за
оружием и мужиками. Но очень крупные были. Если положить на землю, по два с
лишним метра туловища. Я не вру! А первый раз видел близко тигра
примерно в восьмидесятом году. Было это по первому снегу. Поехал я после
обеда на «жигулях» в сторону Даниловки, до Величкиной пади. Машину прогнал через покос в карьер –
спрятал. Следы тут же замело – такой ветруганище
был. Сам знаешь, как после снега дует. Прошел я много по Величкиной.
Нашел олений след. По следу – по следу – по следу – вывел он меня почти к
машине. Загудело что-то. Тихо – тихо. Ухом слышу, а видеть не вижу. Я сразу
подумал: «Кабан!» А рядом – лещинка молоденькая, дубнячок. Почти чистое место. Когда я понял нутром, кто
это – попятился задом к дубкам. Залез на два метра – выше некуда. В масхалате был. Ветер от меня на нее дул. Она четко
слышала меня, знала, что человек. Я все глаза проглядел, с карабином
наготове: «Да где ж она!» Слышу тихое рычание, как от трансформатора, но не
вижу ее долго. Она рыжая, в лещине. Морда белая как
снег, с черными полосами. Практически не видно ее. Пригнулась, как кошка к
воробьям крадется. Знаешь, не тебе рассказывать. Два шага сделает на полусогнутых, замрет. Вся во внимании. Головой
медленно-медленно поводит из стороны в сторону. Двести семьдесят градусов
обзор у нее, честно тебе говорю. Мне же вид |